аватары

[vesper.]

брать здесь)

@темы: fanart: аватары

---

Британские плакаты

[torchinca]

Британские плакаты времен Второй мировой войны. Очень хорошо передают дух времени.

+ 10

Отсюда.

@темы: history, links

---

Продажа сувениров на Весеннем Слэшконе (7 мая)

[doctor Riana Vi]

не рекалама, а информация к сведению

Дорогие сообщники, на СК я планирую продавать сувенирную продукцию по фандому "Братья по оружию". Это магниты, брелки, значки, наклейки. Цена вопроса в пределах 60 рублей.

примеры

Продажа начнется около 15 часов, т.е. сразу после моего прибытия на СК.
Выкуп на месте, доставку по Москве не осуществляю

запись создана: 26.04.2012 в 10:17

@темы: организационное

---

Я верю

[torchinca]

Беспэйринговый безрейтинговый клип по сериалу.

Tilte: Я верю
Author: torchinca
Fandom: Band of Brothers
Pairing:
Rating: G
Music: Ляпис Трубецкой - Я верю
Disclamer: Not mine

@темы: видео

---

Дик Уинтерс

[Paula]

Изумительная и редкая фотография Дика Уинтерса 1942 года. Спасибо Джейку Пауэрсу.

Не устаю восхищаться этим человеком!
Цитата: ”And basically I have one message to all. Hang Tough. And I mean by saying Hanging Tough, do your best every day. Whether it’s in school or at your job or wherever you are. Do your best every day. You don’t have to know all the answers, no way, don’t expect that of yourself, just do your best. Satisfy yourself, so at the end of the day, you can look in the mirror, after you’ve brushed your teeth, and say honestly to yourself, today I did my best. And if you do that you’re being honest and everything is going to be okay.” (с) R.Winters

@темы: фотографии, real!Easy, Richard Winters

---

[Sgt. Muck]

По просьбам администрации.
Фик из шорт-листа РСИА в номинации "фик по зарубежному сериалу".


Автор:  Sgt. Muck
Бета:  Вкусный Добрый Жук
Название: Hide
Пейринг: Уоррен Мак/ Дон Маларки
Рейтинг: PG
Жанр: сонг-стори-фик
Саммари: Написано по песне Scott Grimes - Hide

Listen or download Scott Grimes Hide for free on Prostopleer
Предупреждения: ООС, возможны фактические неточности

Remember the winter of '45/ Помнишь зиму 45ого?
Маларки посмотрел на замерзшие руки в обрезанных перчатках, а затем подвинулся еще ближе к костру. Но огонь перестал греть еще неделю назад, когда насквозь промерзла вся одежда. Только отогретый дыханием шарф влажно и неприятно скользил по подбородку, но стягивать его с лица было слишком холодно. Сегодня, завтра – это стерлось вместе с забытым чувством тепла и уюта, слабое подобие которого можно было найти только в те моменты, когда по другую сторону периметра как-то успокаивались, и можно было собраться в кучки у костров. Разводить их, безусловно, строго запрещалось, но офицеры с человеческой точки зрения ничего не могли сделать с фактом непослушания, а потому подходили ближе и тоже грели руки. Даже Винтерс.
Все это превратилось в одну бесконечную кинопленку с одним и тем же фоном. Сбивающий с толку пробирающий до дрожи мокрый туман, почти сухой и нелипкий снег, который по утрам безжалостно стряхивали с одеял над окопами, бесконечные тревоги и бомбы, ломающие деревья и взрывающие землю. Это было как в далекое время летных тренировок в Беннинге: казалось, они были готовы прыгать без парашюта. Так и здесь, пережив не день или два бомбардировок, но целую неделю, у большинства из них бомбы превратились в ежедневную декорацию, и это грозило стать большой ошибкой. Это вряд ли стало заразно, но парни старались держаться поближе друг к другу. Лишь они менялись в неизменном лесу.
Они даже не болели. Для болезни необходимо пусть даже неосознанно, но знать, что при подобных температурах можно простудиться. Они уже не знали. Каждый день был похож на предыдущий, и здесь, в Бастони, был свой мир. Было «здесь», было «там». Были «мы», и были «они». Только поэтому офицер проводил время с сержантами, а Спина с Роу грели особенно восприимчивого к холоду Хэффрона. Когда вообще здесь остались только «они». День за днем, и ничего не менялось, не кончалось. Казалось, вся жизнь «до» осталась сном и редкими, пусть и яркими еще, картинками-воспоминаниями. Это не было страшно, не было неправильно, это просто было, и от осознания этой ловушки многие почти готовы были сойти с ума.
Он думал о выстреле. Одном выстреле. Он видел всего несколько дней назад, как был ранен Той, как бежал к нему Гуарнере, а через секунду и сам лежал рядом в луже крови и хватался за ногу, которой больше не было. Как если бы один утопающий пытался спасти другого. Сперва он думал о том, почему именно они, а затем бросил. Поддался атмосфере пустоты вокруг. Бастонь, она осталась в голове пустой и равнодушной безысходностью. Может она и помогала остальным стрелять в самих себя – не в голову, в ногу, достаточно, чтобы вернуться в Англию, а там, глядишь, и домой – но не ему. Он просто представил, что бы сказал Мак.

So many things that I never said to you/ Я так и не сказал многого тебе
Они пробирались по лесу в неизвестном Маларки направлении. Мак упорно тянул его за руку, а Дон то и дело спотыкался о корни и проваливался в маленькие ямки. Он не понимал, зачем после тяжелого дня тренировок идти куда-то еще, когда единственная мысль в голове – упасть на кровать и больше не вставать. Он чувствовал, что едва управляет собственными ногами, что ноют руки и камнем на затылке лежит какая-то непонятная тяжесть. От напряжения в глазах рябило, но он смотрел на радостное лицо друга и мужественно терпел еще пару метров. Несмотря на поздний час, было еще довольно светло, хотя краски окружающего ландшафта потемнели и смешались. Он хотел, было, задать вопрос, но Мак приложил палец к губам и снова потянул его за запястье, подводя к, казалось бы, неприступному обрыву.
- Я не подрабатываю супергероем на выходных, - устало заметил Маларки, потирая глаза. И без того ухудшившееся к вечеру зрение совсем пасовало перед матовыми сумерками. Но и без этого он понимал, что они стоят на краю почти отвесного обрыва, пусть и невысокого, но без какой-либо возможности спуститься.
- Какие вы, береговые дети, нежные, - подколол его Мак, шаря рукой в кустах около единственного на склоне деревца. Мгновение спустя он вытащил на свет веревку, своими масштабами внушающую доверие. – Из личных запасов Собела, Фритц подогнал.
- Гордись до отставки, - всё так же утомленно отозвался Маларки. – Если ты думаешь спуститься так, то я пас, у меня вместо рук отменное желе, что, впрочем, неудивительно.
- Ну и слабак, - немедленно отозвался Мак и похлопал его по плечу, на что Дон поморщился. – Так и быть, я первым, а ты за мной, - и не успел Маларки и глазом моргнуть, как он, держась за веревку, просто прыгнул с обрыва. Тяжело ухнуло сердце. Он рванулся к краю проверить, что все в порядке, а затем выдохнул, увидев уже у самой земли светлую макушку. Успокаиваясь, он запустил руки в волосы и осознал, что мышцы перестали ныть. Как если бы выброс адреналина в кровь, вызванный волнением и готовностью ринуться вниз, спасать идиота-друга, переборол все остальное. Он уже задумался о том, поможет ли душевный пинок под зад Маку вернуть силу его ногам, как снизу требовательно заорали и задергали веревку. Задумчиво сев на край обрыва, Маларки ухватился за веревку.
Спускался он гораздо медленнее Скипа. Невозможным образом его друг после целого дня упражнений оставался бодрым, как если бы заряжался от солнечного света или чего еще. Неожиданно маленькое расстояние показалось ему чрезвычайно долгим, а легкое переутомление отдалось напряжением в желудке. Пожалуй, он не чувствовал себя так отвратительно со времен выпускного бала. Подумав, что земля достаточно близко, он разжал руки.
- Я говорил тебе, что ты неисправимый идиот? – прошептали ему на ухо, тогда как более сильные руки, нежели у самого Маларки сейчас, удерживали его от падения. – Если ты вдруг решил таким образом избавиться от меня и службы в целом, то так просто я тебя не отпущу. Зря я что ли тут комаров кормил неделю.
- Тебе виднее, - выдохнул Дон, понимая, что стальная хватка не дает ему дышать, ровно как и опуститься на землю. – Буду тебе признателен, если ты меня отпустишь.
Объятия неуверенно разжались, но руки все еще чуть заметно прикасались к ткани его формы, словно готовясь подхватить в любой момент, если Маларки каким-то чудом удастся пробить землю и начать падать дальше.
- У нас не полнолуние сегодня, что ты чрезвычайно активен? – подозрительно заметил Дон, потирая ладони. Он оглянулся, но в окружающем пейзаже все так же ничего не изменилось. – Неважно, просто может вернемся уже в лагерь?
Мак состроил ему страшные глаза и вновь потянул куда-то в самую гущу деревьев, иногда подпихивая вперед, легко надавливая ладонью в район лопаток. Маларки даже не пытался запомнить, в каком направлении следовало бы выходить, и он уже подумал произвести революцию в их паре и потребовать, наконец, вернуться в бараки, как они ступили на поляну.
Потрясающих размеров поляна плавно скользила вниз, к реке, а за ней – не менее потрясающие зеленые дали, еще не подозревающие о наступлении осени. На небольшом выступе ближайшей поляны с редкими полевыми цветами и невероятно мягкой травой росло редкой красоты дерево, склоняющееся под тяжестью листвы к земле. Маларки сел на корточки, ловя тонкую травинку, пытаясь представить, как может существовать настолько потрясающее место в опасной близости от тренировочного лагеря. Мак стоял позади него и не двигался, предоставляя ему право делать что захочется.
А потом Маларки поднял голову. Захватывающее дух небо, темнеющее с одной стороны и еще светло-розовое с другой, бесконечная погоня солнца и луны, такой огромной и такой совершенной сейчас. Тут и там постепенно набирали силу звезды, светя ярче, смелее, над ним, дальше и растворялись в свете заката. Он забылся на минуту и неосознанно протянул руку назад, Скипу. Тот послушно сжал его ладонь, по-прежнему не произнося ни слова. Без этой поддержки Маларки был бы способен просто потеряться в бесконечной высоте неба. Говорят, самые яркие звезды всегда над водой. Дон готов был спорить в тот же миг.
Мак пытался обратить его внимание чуть дальше, за скат поляны, погладив большим пальцем запястье Маларки, но тот уже видел сам. Неширокая речушка впадала в неописуемой красоты озеро, отражающее бледно-розовый свет заката, темень неба и еще заметную зелень деревьев на берегу. Оно было далеко, дальше, чем они могли себе позволить забраться, но Маларки и не хотел. Он смотрел на легкую рябь по наверняка еще теплой воде и понимал, что озеро должно остаться именно таким, издалека, чтобы ничто не портило неповторимого впечатления. И только едва оторвав взгляд от потрясающего вида, он обернулся к смущенно стоявшему в сторонке Маку. Тот с довольной улыбкой смотрел прямо на него, очевидно, ожидая подобной реакции.
- Как ты?.. – только и хватило на это Дона.
- О, я просто хотел где-нибудь искупнуться, - пожал плечами Скип, провожая взглядом изгиб реки. – Достаточно далеко, чтобы никто не спер твою одежду и не испортил вида голой задницей из кустов.
- Я давно не… - вновь попробовал Маларки, но Мак снова перебил его, с легкостью угадывая следующую фразу.
- Именно поэтому мы здесь, - и он мотнул головой, словно перекрывая все следующие вопросы. Как будто они казались в этом месте громоздкими и лишними. – Просто теперь это место твое, - совсем тихо шепнул он Маларки и первым побежал к воде, раскинув руки в стороны и пусть порою и спотыкаясь, но уверенно летя вниз.
- Вот же, - высказался емко Дон, но все, чего ему хотелось – это сделать точно так же, и желательно сразу же с разбегу в воду. Он летел вниз, практически не задумываясь о том, как будет тормозить, и с восхищением наблюдал за тем, как бесстрашно и неразумно прыгнул его друг прямо в озеро. Маларки стал замедлять бег, но…
- Даже не думай, весь кайф именно в этом, - вынырнув и убрав мокрые волосы с лица, проорал ему Мак.
И Дон не стал думать о том, что возвращаться придется в мокрой и холодной одежде, ведь жара давно спала. Он в два прыжка преодолел природный пирс из камней и влетел прямо в середину реки. Отплевываясь и глубоко дыша, он с возмущением пытался сказать Маку все, что о нем думает, но холод, сковавший все тело, лишал его способности говорить. Когда ехидно улыбающийся Скип дотронулся до его руки, он даже не почувствовал.
- Ты совсем разум потерял? – только и хватило сказать Маларки. Он с некоторым возмущением смотрел в веселые глаза Мака. А тот снова тянул его за руку, отплывая куда-то в сторону, к каменистому берегу. Несмотря на тяжелую и мокрую одежду, Дон заинтересовался. Казалось, Мак мог заинтересовать его даже вышиванием крестиком, если постарается.
Сначала Маларки думал, что начал привыкать к холодной воде. Мурашки постепенно разгладились, а вода перестала царапать ледяными иголками ноющие мышцы. Теплая волна прокатилась по плечам, задела подбородок… И он понял, что вода в самом деле потеплела. Они плыли уже наперегонки, прямо к скалистым выступам у берега, постепенно отогреваясь. Увлекшись, Дон сначала не понял, почему поперек его груди возникла рука Мака, удерживающая от дальнейшего заплыва.
- Готов спорить, это единственный гейзер на многие сотни километров вокруг, да еще и подводный, - впечатленный, Дон говорил слишком быстро и то и дело крутился на месте, разглядывая все по сторонам.
- Я не проверял, - Скип пожал плечами. Мокрые пуговицы выскальзывали из его пальцев, он пытался расстегнуть воротник насквозь промокшей рубашки. – Но пару сигарет угробил определенно.
Одежда мешала. Более того, в теплой воде она грела еще сильнее, причиняя неудобства. Маларки справился с рубашкой быстрее, снимая ее вместе с майкой и оставляя их на камнях. Вскоре он забрался на них и сам, чувствуя, как по штанам течет вода прямо в хлюпающие ботинки. Он поставил ногу на камень и принялся расшнуровывать высокие ботинки, поглядывая на странные пируэты Мака в воде. Тот определенно не столь часто купался в теплой воде, чтоб можно было замереть, лечь на спину и как следует отдохнуть. Маларки и сам порой часами не вылезал из воды, разглядывая небо и чувствуя себя на своем месте. Разве не этого хотел бы каждый?
Вслед за ботинками отправились и липнущие к коже штаны. И вот наконец можно было снова вернуться в теплую воду, догадываясь, что под ногами – необозримая глубина, а над головой – нескончаемая высота. И он, Маларки, находящийся где-то посередине, чувствовал одновременно необъятный простор всего мира и самого себя где-то в нем, в этом потрясающем пейзаже. Он обернулся вновь к Маку, сражающемуся со шнурками, и с трудом верил, что этот новый потрясающий мир Скип умудрился подарить ему за каких-то десять минут. Может, больше. Время летело незаметно, оставляя за собой лишь темнеющий след ночи.
Наконец и Мак с головой ушел под воду, совершенно точно не заботясь о разделении вещей на камнях, бросив на мокрую ткань еще более мокрую. Задумавшись о факте возвращения в бараки, Дон был застигнут врасплох, когда его потянули под воду за лодыжку. Уйдя с головой в воду, он в поисках излишне разбаловавшегося друга пропустил момент жестокого обмана и понял, что обратно, к воздуху, его не пускают ладони на макушке. Он пытался засветить локтем в живот Мака, но тот на удивление легко уходил от удара, удерживая его под водой, пока, наконец, милостиво не отпустил. Вынырнув и глотнув уже ночного, совсем другого, воздуха, он решил, что месть должна последовать незамедлительно.
Трудно было сказать, спустя какое время они без сил повалились на траву у берега. Они все еще смеялись, обзывая и подкалывая друг друга, но водная битва была закончена, а высоко над ними постепенно набирало цвет не небо, а настоящее кино. Слишком захватывало, слишком поглощало, слишком отвлекало. Вряд ли в постоянно освещаемом лагере Маларки смог бы узнать о подобном над головой. Без Мака. Он повернул к нему голову. Скип выжидающе смотрел на него.
- Это почти рай, - наконец признал Маларки, разглядывая такие же, как у него, веснушки, только бледнее, на чужом носу. – Признай, что нашел чудом.
- Не совсем, - уклонился от ответа Мак, отворачиваясь и вновь глядя на небо. – Но я слишком долго искал, - он потер ладонью шею с противоположной от Маларки стороны. После он подтянулся, протянул руку и нашел в кармане штанов часы, водонепроницаемые, как у каждого из них. Они гласили о начале нового дня.
- С днем рождения, Маларк, - он бросил часы обратно и вновь сел на корточки рядом с удивленным Доном. – Не то, чтобы я не знал, что существенного тебе подарить, но решил, что одна ночь вдали от всех сойдет.
- Ночь? – вскинул брови Маларки, стараясь не обращать внимания на непривычное тепло в груди. Он и сам забыл о своем дне рождении. Лагеря, тренировки, письма из дома – все свелось в один бесконечный летний день. Но и лето должно когда-то кончаться. – В чистом поле?
- Я был бы наивным дураком, притащи я тебя сюда наобум, - он потрепал Маларки по волосам, а потом довольно весело добавил. – Но тебе придется чуть-чуть пошевелить задницей.
Дон уставился на друга в праведном испуге. Пожалуй, он не прошел бы и метра, напоминая себе своей беспомощностью зиму в Джорджии. А Мак еще больше усилил сходство. Он практически поднял разомлевшего от теплой воды друга и потащил все к тому же одинокому дереву, крона которого спускалась одной стороной почти к земле. Откуда-то из кустов была вытащена сумка, из нее – одеяло, опустившееся следом на плечи Маларки. Тот совершенно круглыми глазами смотрел то на одеяло, то на друга.
- Если у тебя там еще и еда есть, - протянул он, кутаясь в теплую шерсть. Банка персиков его, тем не менее, позабавила. – Ты слишком долго выгуливал меня для одной банки.
- Поэтому я взял целых две, - с торжествующим видом Мак достал и вторую банку, усевшись рядом с именинником на скрытый в высокой траве камень. Они молчали, ели персики с ножей и не думали о том, что где-то идет война. Из них, добровольцев, серьезно войну представлял себе, наверное, лишь Винтерс, остальные воспринимали это как шанс пострелять по бегающим мишеням и прокатиться на крутой военной технике. Европейцы, они были там, далеко, за целым океаном, а они – пока еще здесь, в своем собственном маленьком мире. Здесь война была еще толпой пластмассовых солдатиков в красивой форме. Пока же у них не было даже формы.
- Знаешь, я переплыл Ниагару. Тоже в свой день рождения, - нарушил молчание Мак, сворачивая сумку и пряча ее под расстеленное одеяло. Он стоял на коленях на траве и расправлял одеяло, и было в этом что-то настолько смущающее, что Маларки спешно перевел взгляд на небо. – Вообще-то я думал, что ты это точно не оставишь без внимания, - он встал и отряхнул колени.
- Да, ты… Ты переплыл Ниагару? В бочке что ли? – спохватился Маларки, запоздало удивляясь.
- Нет, как обычно, снесло примерно мили на две от курса, - пожал плечами Скип и с некоторой грустью посмотрел на мокрую одежду, оставленную на камнях.
- Ты больной что ли? – правда, истинное возмущение вопроса затерялось на фоне восхищения. Вряд ли Маларки мог похвастаться особенно глупыми поступками, такими, чтоб вспоминать и рассказывать всю жизнь. – Там же течение.. А если бы не выплыл?
- На лодке меня страховали, - с довольной улыбкой, от которой проступили ямочки на щеках, Мак подмигнул ему и побежал к оставленной одежде. Маларки, качая головой, посмотрел ему вслед, но не отказал себе в желании немедленно лечь на такое манящее одеяло. Устроив голову на подушке из сумки, он с наслаждением потянулся и улыбнулся приятным мурашкам уходившего напряжения. Он почти готов был провалиться в сон, когда через него бесцеремонно перелезли и наставили синяков острыми локтями и коленями. – Рут предлагала даже сдать меня в психушку, когда мать просто поорала да успокоилась. Да куда я такой денусь.
- Да в самом деле, переплыть Ниагару, что такого, - сонно заметил Маларки и повернулся на бок, часто-часто моргая. Он смотрел, как Мак развешивает на ветвях одежду и думал о том, что будет, если ночью все-таки пойдет дождь. Безусловно, в этом была своя романтика, однако он в самом деле сомневался, что местные медики окажутся такими же лояльными к их простуде, как Роу.
Он натянул второе одеяло на плечи, совершенно не чувствуя холода ночи. Мысли сбивались на будущий день рождения Мака, на то, что с его зимним происхождением вряд ли удастся так же выбраться подальше ото всех, зато хоть можно было бы как следует избить ровно двадцатью снежками. Неважно, будут ли они на войне уже или нет. Это было бы трудно предугадать.
Он и сам не заметил, как задремал. Он был слишком утомлен, чтобы думать о неудобстве сна на земле, слишком вымотан, чтобы и дальше наслаждаться непривычным началом дня рождения. Он не чувствовал того, как у него осторожно высвободили край одеяла, как стало заметно теплее, как он вконец провалился в мягкую темноту, не видя и намека на сон. И может быть, где-то на задворках сознания еще билась мысль о том, что надо что-то сказать и сделать. Но он уже спал самым легким и самым лечебным сном из всех. Его ладони устроились на чем-то теплом, оказались в такой же теплой ловушке, а больше он ничего не помнил.
Он не сказал даже простого «спасибо».

If I had a way to turn back time/ Если бы я смог вернуться в прошлое
- Я думаю, он бы хотел, чтобы это было у тебя, - Док мягко разжал его ладонь и вложил в неё обуглившиеся и треснувшие бусины четок. Маларки смотрел на них пустым взглядом и не отвечал. Роу смотрел на него обеспокоенно, но он не мог не спросить.
- Хочешь посмотреть на него? – и он не ждал, что Маларки согласится. Он не мог задерживаться здесь слишком долго, и только так он мог окончательно донести до Дона мысль о том, что его друг мертв. Двое его друзей оказались инвалидами на всю жизнь. Бак так и не смог пережить их потери, разом поникнув и сдав позиции. И еще двое… Они были мертвы. Мак с его вечной улыбкой, с его шутками и добродушным отношением абсолютно ко всем – его больше не было, и этот факт никак не укладывался в голове Маларки.
Док давно ушел. Таких, как Маларки, потерявших друзей, было столько же, сколько и раненных. Здесь, в Бастони, не осталось невредимых. Физически ли, морально, у всех остались шрамы. Длинные, глубокие, страшные, перечеркивающие все представление о жизни до того. Только Маларки было плевать. Этот шрам просто разрывал его на части. Оставлял одного против целого мира, заставляя вспоминать, сколького он так и не сделал. Сколького не сказал. Каждый из моментов всплыл в памяти, обращаясь в страшные ошибки.
Начиная с того, что он мог позвать Мака поболтать. Черт его знает, почему тот решил хоть на один вечер не оставлять Пенкалу одного. Пусть они и дружили втроем, у каждого из них были свои друзья. Тогда как Маларки дружил с Баком, Тоем, Гуарнере, Мак предпочитал компанию Лаза и остальных. Бесконечный водоворот отношений в их роте. Бесконечный и в то же время такой простой когда-то. Это сейчас больше не было времени заниматься проблемами дружбы, так казалось Маларки раньше. А теперь уже было слишком поздно.
Поздно было тогда, когда он впервые подумал о неправильности происходящего. Когда, проснувшись в несусветную рань в свой день рождения, Маларки встретил самый потрясающий рассвет из всех виденных в жизни. Он разбудил Мака, по-детски выпрашивающего еще пять минуточек, а потом обхватил ладонями его лицо и повернул к востоку, заставляя посмотреть на первые лучи солнца. Утренняя прохлада и мокрое от росы одеяло не могли отвлечь их от завораживающего зрелища – светлеющего неба и восходящего над горизонтом еще неяркого солнца. Маларки убрал, было, ладони с его лица, но Мак перехватил его руки в воздухе и сжал его ладони в своих. Он был еще совсем сонным, с слегка расфокусированным взглядом и повышенной лохматостью, но, оглянувшись на друга, он подарил Маларки самую счастливую и одновременно самую хулиганскую из своих улыбок. Как если бы и впрямь знал, что этот восход будет очередным подарком.
Вряд ли это было случайностью. Может, Маларки и сам хотел показать, что умеет удивлять. А может он посчитал, что слов благодарности будет мало, чтобы выразить все, что он чувствует. Не то, чтобы Мак не знал, но и эту власть над собой Дон не собирался отдавать ему. Он просто был слишком близко, а все происходящее слишком похоже на сон. Мак был каким-то совсем другим в тот момент, практически не собой, или наоборот, собой, которого никогда раньше не показывал. Маларки просто запутался. Словом, он просто не знал, зачем он поцеловал Мака. Вернее, даже не поцеловал, просто коснулся его губ, стал чуть ближе в честь такого события.
- И тебе доброго утра, - добродушно фыркнул Мак, и все стало как обычно. Маларки постарался.
Это стало первой ошибкой, стоившей им двух лет. Первой ошибкой на пути многих, которые еще придется совершить тому Дону, что не знает о судьбе своего лучшего друга. Которого когда-то все-таки полюбил.

I never said that you had to be untrue/Я никогда не попросил бы тебя обманывать
Может, попадаться на глаза офицерам было не лучшей идеей. Особенно пьяным офицерам. Безусловно, страсть бросать вызовы всем подряд была в крови у каждого из роты Изи, но только им почему-то подумалось сделать это не в том месте и не в то время. Вообще-то они сделали это на спор. И только благодаря отличному виски они были уверены, что их лица не запомнят. Осталось лишь одно – сбежать.
Прошла всего лишь неделя со дня рождения Маларки, весьма бурного дня, завершением которого очень хотели видеть поход в «Chickasaw Garden», но Дон, смеясь, отказался, исключительно из-за обета безбрачия его лучшего друга. В итоге пошли без них, сделав не менее приятный подарок – оставив одних практически на всю ночь. Ему лишь нужно было удержать Мака от посягательств на шкафчик Лаза. Он усиленно подозревал того в краже фотографий Фэй.
Тогда они прыгали едва ли не по всем кроватям. Вернее, они просто носились друг за другом, умудряясь сохранять бодрость всего лишь после четырех часов сна и – все-таки прошедшего – утреннего дождя во время возвращения. Маларки очень бы хотел, чтобы Мак почувствовал то, как пылают уши именинника после предложения подергать столько раз по двадцать, сколько бы хватило до ста. Маларки отшучивался и обещал не прожить так долго, не надоедая всему миру, но вскоре предпринял-таки попытку вырваться из круга кровожадных друзей. Когда же он поймал Мака и повалил на ближайшую кровать, намереваясь исполнить свою месть, тот вновь умудрился выйти сухим из воды. Он просто извинился, хотя и с широченной улыбкой на лице. Желание беситься дальше куда-то пропало, и Дон упал на подушки, разглядывая потолок. Он вряд ли мог вспомнить день рождения тяжелее и ярче, чем этот. Он был голоден еще с утра, вымотан тренировками, и все произошедшее ночью казалось чудным сном, а теперь, набегавшись, он хотел пить. Но подняться и пройти до кухни казалось невыполнимой миссией. Мак совершенно не старался облегчить ему задачу, наоборот, он устроил голову на плече друга и серьезно собирался засыпать. Или выполнял обманный тактический ход. Чем бы то ни было, Маларки не собирался выпихивать его с кровати. Это не то, в чем стоило бы признаваться, но тяжесть на его плече и такое близкое существо делало его живым. Он забыл, каково быть дома, забыл, кем был до тренировок, но он понимал, кем был сейчас, и изо всех сил цеплялся за это, определяя необходимость таких обстоятельств. Акклиматизировавшись, они все привыкали к военной обстановке, которую помнили их родственники, к сказке, которую уже рассказывали их поколению, растущему на уличных драках и воображаемых сражениях, друг на друге, потому что больше нечем было заняться. Они стали другими, выросли. Поменялись вместе с остальными, с кем-то – вместе, и как раз из-за этого он не мог держать Мака далеко от себя. Как Мак, за всю жизнь изучивший Фритца в совершенстве, предпочитал его компанию, нового, неизведанного человека, так и Маларки был не против дружить с полной своей противоположностью, Маком, при всем расхождении взглядом с которым они продолжали думать вместе. Они воспринимали каждую новость, каждый опыт совместно с момента знакомства. И эти необычайные военные обстоятельства становились на первое место, вытесняя прошлое. Те, с кем они переживали тяжелые часы и с кем имели сходную цель, становились ближе друзей. Они с Маком стали еще ближе, чем братья. Не потому, что не прочь были подраться и поспорить, при всей своей симпатии друг к другу, а потому, что пережили многое. Это позволило им разговаривать одними только взглядами. Когда один из них хотел указать на что-то, второй вспоминал и понимал. Когда таких взглядов, неважно в какие моменты, копится достаточно, люди считают это «чтением мыслей». А у них это скорее новая игра, из-за которой впечатления делятся на двоих, из-за которой сейчас он не мог отодвинуться, а только склонил голову и уткнулся носом в светловолосую макушку.
- Маларки, да если бы ты был девушкой, я бы женился на тебе на месте, - нарушая тишину, пробурчал Мак и намеренно покачал головой.
- Миссис Мак не одобрила бы мою готовку, - как если бы они и в самом деле привычно подкалывали друг друга. Он легко стукнул подбородком по макушке Мака, наказывая за такую шутку.
- Мы бы просто не давали ей о ней узнать, - не сдавался Мак, а затем поднял голову. Он внимательно смотрел в глаза непонимающему Маларки. – Не меньше трех генетических тандемов Мака и Маларки, а лучше пятерых.
- Вряд ли ты бы вообще выпускал Донну Маларки из кровати, - растерянно выдал Маларки первое, что пришло ему в голову.
И следующие десять минут он наблюдал катающегося по кровати от смеха Мака, пытающегося успокоиться, но при одном взгляде на хмурое лицо Дона вновь смеявшегося. Они забыли этот эпизод, казалось бы, но только разбитый в своих ощущениях Маларки теперь чаще ловил на себе непонятные взгляды Скипа. Он, безусловно, женщиной быть не хотел, но иметь семью с кем-то на таком уровне отношений казалось ему просто правильным.
И от этого было еще хуже.
А сейчас они стояли в темноте позади какой-то пустой и темной палатки и как в детстве надеялись, что их каким-то чудом не найдут. Они ютились в настолько маленьком закутке, что им приходилось не просто притеснять друг друга, но как минимум слиться, чтобы не быть заметными с дороги. Мак прятал усмешку в отвороте куртки Маларки, а он вспоминал тот разговор, раз за разом возвращаясь к идее такой семьи, в которой можно было бы дать легкий подзатыльник, потому что нельзя показывать слишком часто, что любишь. Семьи, которая вряд ли представлялась обычным бардаком, к которому привык Маларки в своей семье, где с утра не поймешь, как со стола упала целая коробка хлопьев, а мать с отцом пересекаются только ночами. Дон вряд ли серьезно задумывался о несвободной жизни, он пугался той степени доверия, которую с легкостью готов был отдать Маку. Если бы он вдруг прекратил рассказывать сказки самому себе, он бы обнаружил, что, стоя сейчас в непосредственной близости от друга, он хотел только закончить то, от чего сбежал на поляне. Закончить один уровень, чтобы открыть второй, как в любой игре.
И плохими бы они были противниками, если бы не имели представления о возможностях друг друга. Выигрывает тот, кто соображает чуть раньше другого. Только стоило Маку оказаться так близко, как игра для Маларки потеряла всякий смысл. Он налетел спиной на какой-то ящик, прикрывавший их с другой стороны от палатки, и только и мог, что то ли прижимать к себе, то ли просто сдерживать вихрь эмоций Скипа. Они столкнулись носами, улыбнулись друг другу, но уже в следующую секунду целовались так, словно в последний раз. Так, словно до этого они делали эту тысячу раз. Словно знали, как именно будет удобнее всего. Узкие ладони на лице Маларки не позволяли ему отстраниться, а он мог только лишь сильнее сжимать друга в объятиях, с силой проводя ладонью по спине к лопаткам и обратно. Кажется, они даже не поняли, что это было.
Просто Мак снова улыбнулся и побежал к баракам так, словно ничего не было. А Маларки пришлось бежать за ним, пребывая в легком состоянии дезориентации. Он совершенно ничего не понимал, облизывал губы кончиком языка и твердил себе о неправильности происходящего. Черт знает почему, просто это неправильно.
Но если бы он действительно верил в это, он бы придумал тысячу объяснений тому, что он почувствовал ночью. Сердцебиение ускорилось, и он не знал, что делать с ним, куда бежать, просто зачем-то подошел к кровати Мака. Он даже ни секунды не думал о том, что могло вызвать подобное состояние, только потом он сообразил, что все дело в дожде, как бы не кичился Мак своей закаленностью. Он просто чувствовал, что Скипу плохо. Он стянул майку, не открывая взгляда от мокрого лба Мака, а затем скользнул под одеяло, чуть отодвинув бессильного друга в сторону. Мак даже не спал, он просто находился в выматывающей дреме, то и дело то сбрасывая, то вновь слепо нашаривая одеяло. Маларки прикоснулся губами к его лбу, удерживая его за дрожащие плеч, не удивился, ощутив жар, исходящий от его кожи, а затем подавил желание целовать еще и еще. Возможно, он снова почувствовал каким-то образом, что Мак просыпается. Его друг бессильно смотрел на него, вызывая вихрь чувств где-то в глубине души Маларки, а потом в своей излюбленной манере разбил всю чрезмерную атмосферу одной лишь фразой, произнесенной хриплым ото сна и очень слабым голосом:
- Считай, я подарил тебе еще и свое здоровье.
- Кто бы тебе мозгов подарил, - возмущенно прошептал Маларки в ответ, чувствуя жгучую краску на своих щеках, краснея сильнее от хитрой, хотя и такой слабой, улыбки Мака. Его глаза снова закрывались, его утягивало в ту темноту, которую вряд ли можно было назвать лечебным сном, но Дон не был уверен, где стоило бы искать Роу в столь поздний час. Да и отправиться на поиски Дока означало бы оставить Мака одного, а Маларки физически не смог бы этого сделать. Мак уткнулся пылающим лбом ему в плечо и вцепился стальной хваткой в ткань штанов. С этого момента Маларки чувствовал себя еще более неловко. Как если бы только тогда осознал, в какой мере они зависят друг от друга. Так, что он не спал всю оставшуюся ночь, обнимая Скипа за плечи и не отпуская от себя, внимательно следя за каждым его движением, чтобы с утра без намека на сонливость отвести его, пытающегося отнекиваться, в медпункт и сдать Роу, с трудом заставив себя покинуть друга хотя бы на час.
Потому что то был поворотный момент. Ему начинало казаться, что он занимает в жизни Мака гораздо более значимую часть, и что без него с Маком обязательно что-нибудь случиться. Он больше не принимал мысли, что Скип жил без него до того девятнадцать лет.
Он просто не хотел признавать ответное место Мака в его жизни. Фактически, Мак занимал всю его жизнь, оставляя лишь редкие моменты на остальных людей. Он должен был бы понимать, что его нежелание менять свою жизнь настолько радикально при их уровне понимания Мак все равно почувствует.
Ему тошно было думать, в скольких моментах он лишал надежды Скипа, отвечая совсем не так, как хотелось бы им обоих, сколько ошибок он совершил, в скольком сомневался, когда совсем не нужно было, сколько скрывал от самого себя.
Даже желание иногда взять Мака за руку – совершенно странное желание – он не исполнял, хотя видел, что Скип ждет от него чего угодно, хотя бы этого жеста. Единственное, перед чем он всегда сдавался – когда Мак брал дело в свои руки. Не так уж и часто Мак это делал, будучи таким же человеком, подверженным сомнениям. Но это не поддавалось логике или объяснению, это просто заставляло ночами приходить Мака к Маларки, залезать к нему под одеяло и слушать длинную нотацию о том, что замерзшие ноги грозят простудой, а потом греть их довольно обо все еще бубнящего Дона, которого легко было заткнуть, решительно целуя. Черт возьми, они, вероятно, побили бы все рекорды по длительности поцелуев просто потому, что это был еще один замечательный способ не давать жить другому и получать отклик, свидетельствующий о том, что другому совсем не все равно. Даже если этот другой предварительно как следует потоптался по измученному телу Маларки. Они исчезали с полевых тренировок на несколько минут, натренировавшись делать это совершенно незаметно, чтобы Маларки в ответ за бессонную ночь мог в полной мере отомстить все еще ухмыляющемуся Маку: прижать его к дереву и позволить себе вести себя чуть более агрессивно, а затем еще с удовольствием слушать, как Маку приходилось объяснять покрасневшие губы от излишне чувствительных укусов. Это просто было.
И он, Маларки, просто не хотел его признавать, надеясь, что это исчезнет.
Пожалуй, если бы он мог отмотать время назад, зная о судьбе Мака, он бы согласился в первый же момент. Согласился признать существование связи и в полной мере наслаждаться ей.
Он бы просто изменил эту судьбу, даже если бы ему это стоило жизни.
В конце концов, у Мака была Фэй. Ему было, ради кого жить. А Маларки, оказалось, так и не сделал свой выбор.
Это был тупик с весьма предсказуемым теперь концом.

Where will we go?/ Куда же мы пойдем?
What will we do?/ Что будем делать?
Они любили мечтать вместе. Это тоже было игрой. Мечты означали разгул фантазии, а там было позволено чуть больше. Мак брал обещание с Маларки обязательно приехать к нему и Фэй в Нью-Йорк, причем желательно чуть раньше свадьбы, которую они обязательно сыграли бы. Он требовал от Маларки быть его шафером, напоминая о своем желании «увидеть одного рыжего молодого человека в костюме и, желательно, с серьезным лицом». Маларки смеялся и спорил, отвечая, что он-то может и умеет быть серьезным, а вот Мак совсем нет. Скип ничуть не обижался, пихал его локтем в бок и снова и снова рассказывал о Фэй.
- Да я так влюблюсь в нее, - наконец состроил страшную гримасу Маларки, давно привыкнув к тому, что если Мак болтает о Фэй, значит вполне себе здоров и в порядке, о чем в первую очередь волновался Дон после перенесенной болезни. – Что на это скажешь?
- Скажу, что у тебя хороший вкус, - фыркнул Мак и похлопал его по плечу, прося откинуться на него. Они вновь навестили свое тайное место, прежде чем покинуть очередной лагерь. Мак устроился на камне, а Маларки на земле, вместе докуривая последнюю пачку сигарет. Маларки легко откинулся назад, пока Мак сползал с камня на землю. Подвинувшись по примятой траве еще ближе к другу, Мак обнял Маларки за талию и притянул к себе, губами касаясь его шеи.
- Неважно, что будет. Я хочу, чтобы ты был рядом. И мы ходили играть по воскресениям в гольф или еще какую-нибудь хрень. Чтобы наши дети играли вместе. Даже если они при этом разнесут полгорода. Я буду верить, что они наши.
Дон в который раз верил его словам, склонял голову, открывая губам Мака лучший доступ, но вновь не отвечал, занятый своими чувствами, не видел того, что чувствовал Мак.
Теперь он понимал, что им можно было мечтать. Они вряд ли бы нарушили политику «мертвых» в роте, но через них они бы сказали друг другу все, что требовалось. Он бы наконец сказал Маку все, что чувствует. Признался, что почему-то не может воспринять это с той же смелостью, что и его лучший друг. Но это означало бы признаться и в том, что слаб, и в своем желании отстраниться он лишь придвигался ближе, целовал в ответ и скользил руками по теплой коже, стремясь добиться потрясающих несдержанных выдохов Мака.
Он не сказал ему и в тот раз.

Just me and you/ Только я и ты
Where we will drive, taking a ride/ Куда бы мы ни отправились, какую бы дорогу не выбрали
Just you and i/ Только ты и я
Было чертовски холодно. Холоднее, чем могло бы быть в Штатах. И воздух сырее, тяжелее и насыщеннее. Настолько непривычно, что организмы некоторых парней снова требовали акклиматизации… И не могли привыкнуть. Главное в борьбе с холодом – ни в коем случае не допустить мысли, что ты замерз, не допустить первую волну холодной дрожи. Потом это невозможно будет остановить. Как страх.
Но Маларки не было холодно. Они забрались в какой-то из окопов и молча следили за другой стороной поляны, сидели настолько близко, насколько это вообще возможно. Холод умудрялся пробираться и меж них. Он держал холодную ладонь Мака в своей в едва теплом кармане пальто, а Скип боролся со сном, часто-часто моргая.
- Мы могли бы уехать вместе в Южно-Калифорнийский.
Уехать. Маларки усмехнулся и вновь ничего не ответил. Главное признать, что ты уже мертв. И при этом он считал, что война закончится так же, как семейный ужин. И все, что было здесь, не имеет значения там. Как будто они и в самом деле могли вернуться прежними.
Холодный нос холодил теплую шею. Маларки героически терпел очередную оледеневшую часть Мака. Он хотел бы сказать ему, что да, безусловно, он был бы рад снимать с ним одну квартиру, учиться, вступить в братство, проводить вечера вместе, шляться по окрестным клубам, возвращаться под утро, вновь не поделить кровати и устроиться на одной, неуверенно обнявшись и целуясь на пьяную голову, с легкостью отделяя вкус алкоголя от собственного вкуса. Он был бы невероятно счастлив поругаться, какое животное лучше завести, выиграть в споре, как его лучше назвать, а потом, найдя его на руках у Мака, почесать за ушком и согнать, чтобы самому устроиться на его коленях и наблюдать сверху самодовольную улыбку. Он был бы рад просто чувствовать присутствие друга рядом, изредка требуя внимания и жестов для подтверждения, что они все так же на одной волне, а иногда просто балуясь. Он хотел бы с умным видом читать книжку на диване, устроив руки на его коленях, пока он будет, скорее всего, спать. Затем отложить книжку и наблюдать. Неважно, на кого бы они учились. Потрясающий шанс провести вместе еще несколько лет, прежде чем придется выполнить то, чего ждут от них их семьи. Маларки бы стоило познакомиться с Фэй. Он уверен, они бы нашли общий язык. Ведь они любили одного и того же человека.
И он снова не сказал это ему, легко касаясь холодных губ и согревая их своих дыханием. Ладонь легко скользнула по такой же холодной щеке, и хотел бы он легко найти слова, чтобы сказать Маку все, что думает. А его хватило только на слабое «да», когда он встретил взгляд теплых светло-карих, почти золотых, глаз.
Отпуская Мака, он не знал, что отпускает навсегда. Отмотать бы время, и даже сам Эйзенхауэр не смог бы забрать его у Маларки. Ошибки стоят слишком дорого.

`Cause everything about you makes me lose my mind/ Все, что касается тебя, сводит меня с ума
Он вспоминал его неповторимую счастливую улыбку, понимание в глазах, его готовность дружить со всем миром. Он вспоминал тепло объятий и сильные руки, забавный шепот и блеск глаз, лохматые светлые волосы и легкий запах табачного дыма. Вспоминал каждое движение, каждый жест, каждое слово, что они сказали когда-то друг другу. Первое впечатление, первые слова, первые взгляды. Вызовы, игры, подколки, признания. Каждое воспоминание сопровождалось простым осознанием, что его больше нет. Оно повергало в пустоту. И где-то на задворках сознания еще билась мысль о том, что Мак не мог умереть.
Потому что Маларки слишком сильно любит его.

Where we will go/ Куда бы мы ни пошли.
Where we will hide/ Где бы ни прятались.
Это пришло много позже. Прошло слишком много лет, а он все еще ощущает самую сильную боль, что испытывал в жизни, и не может сказать, когда заметил ее. Как она росла, как сжигала изнутри. Они спрашивали, «ради чего ему еще жить». Он признал, что уже мертв. Но у него был долг. Сначала – Фэй, женщина мечты Мака, та, что заставляла его робеть и краснеть, следить за словами и поведением просто потому, что нравилась ему, и он писал ей письма, с твердым намерением когда-нибудь встретиться. И он отправился на вокзал, чтобы исправить это. Упустил поезд. И понял, что как бы он ни хотел вновь увидеть малейшее напоминание о Маке, вспомнить, как было с ним, он не может поехать к ней. Не может узнать, что Мак собирался быть другим, когда Маларки ему все-таки поверил, когда в тот день хотел позвать его и наконец сказать все то, что думает. Но им не давали возможности, то и дело отправляя на патрули. Мак видел это, видел его желание поговорить. Скорее всего, он знал.
А теперь его не было. Маларки просто не успел. Но он верил, что его глупость никогда бы не помешала Маку увидеть то, что было нужно сказать.
Он думал о том, что Мак знал, знал, что Маларки любит его и согласен абсолютно на все мечты. Именно поэтому он нашел в себе силы встать и попрощаться с Баком.
Ведь Мак не умер.
До тех пор, пока каждый из них помнит его.
До тех пор, пока Маларки хранит воспоминания о нем в своем сердце.

We're changing …/ Мы изменились
Who's sorry now / Но кто жалеет об этом?
Он похоронил Ирэн, свою жену и своего лучшего друга. Ирэн, которой он когда-то смог рассказать все то, что держал в себе. Которая поняла его и по-своему подтолкнула, заставляя рассказать это все излишне активному историку Амброузу. Он записывал как-то спешно, ставя в уме галочку, а Маларки не был уверен, что их история была галочкой. Он знал, что значит работа историка. Анализ, факты, вывод. Только чувства не поддаются анализу, зачастую не приводят к выводам, а заставляют совершать все новые и новые ошибки, и он никак не мог заставить себя рассказать ему большую часть. Он с радостью выкладывал все Эйлин, с нежностью трепал ее светлые волосы и понимал, что если бы не Рут, та самая грозная сестра, то девочка выросла бы еще хулиганистее своего дяди, которого никогда не видела. Позже он перескажет их отношения и приключения Тому Хэнксу, который на удивление загорелся каждой историей, а потом не сдержит слез, побывав на премьере. Он чувствовал боль тогда, когда услышал «Дядя Мак не позволит в этот день пролиться дождю», а увидев на экране столь похожего на себя Скотта, смотрящего на того, кто исполняет роль Мака, до боли похожего, но совершенно не такого от южного акцента до неспособности на подобную дружбу, он все-таки дал волю слезам. Он уже был слишком стар, но все еще жил тем временем. Как будто не было пятидесяти лет спокойной жизни.
Он просто все еще любил того молодого парня.
Совсем скоро они встретятся вновь.
Может, тогда Маларки сможет наконец сказать «спасибо».
А потом и все, что не смог за те годы.

@темы: Scott Grimes, Donald Malarkey, Warren 'Skip' Muck, fanfiction

---

Два фанвидео

[Лавушка]

Работы не новые, но администрации я не могу отказать.

Название: Maybe I, Maybe You
Автор: Luvyshka
Музыка: Scorpions "Maybe I, Maybe You"
Пейринги: нет
Сюжет: война
Скачать

на ифолдере

ifolder.ru/24853500

Название: Остаемся зимовать
Автор: Luvyshka
Музыка: Сплин - "Остаемся зимовать"
Персонажи: рота "Easy"
Примечание: ролик по сериям "Бастонь" и "Переломный момент".
Из всех серий эти две, пожалуй, самые тяжелые, но мне хотелось собрать позитивные моменты.

Скачать

ifolder.ru/24190077

@темы: видео, сериал

---

арт-рек

[Paula]

Есть на тумблере замечательный художник Стефания, которая рисует портреты ребят из "Изи" и не только портреты.
Работы у нее разные, есть очень-очень хорошие. Посмотреть можно у нее на страничке.


(с)

@темы: fanart

---

Ты

[torchinca]

Миниопус по следам интервью Мэтта Сэттла на Blackskyradio. Во время интервью Мэтт то и дело мычал, молчал, экал, не зная, что сказать. Все это звуковое великолепие, конечно, вырезали при монтаже интервью, но те, кто слушал мучения Мэтта в прямом эфире, поймут, откуда вырос этот фик.

Внимание: тем, кто не приемлет РПС как жанр просьба не читать.

Название: Ты
Автор: torchinca
Пейринг: Matt Settle/Donnie Wahlberg
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (918 слов)
Жанр: ненаучная фантастика
Дисклеймер: Выгоды не извлекаю
Предупреждение: RPS - слэш с реальными людьми! Ничего подобного никогда не было и, скорее всего, не будет. А жаль.

Входная дверь хлопнула так, что окна мелодично зазвенели. Каблуки модельных туфель знакомо простучали через прихожую, только раз притормозив на повороте в гостиную, явно оставляя очередную царапину на отполированном до блеска деревянном полу. Мэтт выдохнул сквозь зубы и повернулся к двери, чтобы было удобнее лицезреть появившуюся в проеме мокрую насквозь личность в темном плаще, когда-то серо-стальных брюках и со слипшимися темно-русыми волосами, кое-где несколько поредевшими.

– Мне срочно нужно выпить, – донеслось из арки, откуда на него вопросительно глядели два светло-карих глаза.
– Бар в твоем распоряжении, – Мэтт кивнул в сторону стойки с бутылками и снова уткнулся в экран ноутбука, стоявшего на низеньком столике рядом с его креслом.
– Совсем обалдел? – возмутился мокрый Донни, сбрасывая плащ, который шлепнулся на пол с вызывающим чавканьем. – Не видишь, что ли, я промок и замерз, как собака. Крутились на съемочной площадке до умопомрачения. То одно им не так, то другое. Точно, хотят сделать из нас отряд зомби-полицейских.

Он передернул плечами и двинул через комнату прямо к креслу, в котором, сгорбившись, сидел Сэттл, судорожно щелкая мышкой и матерясь себе под нос. Связь никак не желала устанавливаться. Донни перегнулся через мягкую бархатную спинку, сминая ее к чертям, и уткнулся холодным носом прямо в шею приятеля.

– Не сейчас, прошу тебя, – взмолился Мэтт почти серьезно. – Пять минут до эфира, а я никак не могу сконнектиться. Не пойму, что со связью.
– Блин, какой эфир? Какого черта ты вообще соглашался на это идиотское интервью? – Донни потянул носом и куснул Мэтта не больно, но ощутимо, так что тот дернулся и оторвался от своего занятия.
– Ты тоже когда-то согласился. И, помнится мне, был даже болен, когда давал это самое «идиотское интервью».
– Ну, я же пообещал им еще за полгода…
– А я нет? Иди отсюда, не мешай, – Мэтт боднул друга в бок и попытался спихнуть его с себя. Безуспешно. Донни практически улегся ему на колени – мокрые рукава пиджака при этом оставили влажные следы на линялых домашних джинсах Сэттла, – выдернул мышку из его руки и принялся быстро колдовать над компьютером.

Как ни странно, вредная машина, все время крутившая кукиши «капитану Спирсу», легко подчинилась «старшему сержанту Липтону». На экране замелькали какие-то диалоговые окна, сменявшее друг друга так быстро, что Мэтт даже не успевал прочесть, что они предлагали. Донни лихо щелкал мышью, шмыгая носом и одновременно пощипывая другой рукой приятеля за бедро.

– Готово! – объявил он наконец, откатываясь в сторону и усаживаясь рядом на полу так, чтобы не попадать объектив встроенной вэб-камеры.
– Спасибо, – шепнул Мэтт, улыбаясь одними глазами.
– Здравствуйте, Мэттью, – женский голос из компьютера звучал плоско, как из детского пластикового ведерка. – Как дела? Вы готовы?
– Спасибо, все хорошо, – выпалил Сэттл, спихивая холодную руку Донни со своей лодыжки. – Я готов, – добавил он и незаметно показал расшалившемуся Вальбергу кулак.

Донни нагло заржал, чем изрядно смутил собеседницу на противоположном конце волны, скорчил Мэтту рожу и отправился в ванную, сбрасывая по дороге мокрую одежду прямо на пол.


Интервью разворачивалось с переменным успехом. Мэтт уже успел рассказать историю о своем эпическом прослушивании у Хэнкса, описать ощущения от посещения реального поля боя под Фойем и от тренировочного лагеря, где их гоняли до седьмого пота, пытаясь сплотить и дать хотя бы приблизительное представление о том напряжении, которое испытывали их герои.

При этом неугомонный и порозовевший Донни периодически сбивал его с мысли. Вальберг забегал в гостиную в одном полотенце, наливал себе очередную порцию виски, показывал язык и удалялся в сторону кухни, откуда доносились аппетитные запахи, и звуки, отдаленно напоминающие пение. После каждого такого наскока Мэтт где-то с минуту мычал и экал, пытаясь сосредоточиться на очередном вопросе ведущего.

– А скажите, пожалуйста, с кем вы сблизились в тренировочном лагере? – прозвучало в эфире, как-то уж слишком громко. А может Мэтту так показалось. Но вот ехидная физиономия, выпавшая в очередной раз из кухни сразу же после этого вопроса, ему отнюдь не почудилась. Донни остановился в дверном проеме, уперся руками в бока и улыбнулся самой широкой улыбкой, на которую только был способен.
– А-а-а… э-э-э… – краска залила лицо, слова почему-то никак не могли найти дорогу наружу.

Донни развел руки в любимом приглашающем жесте. «Кам он, бро!»

– Я довольно близко познакомился с Вэбстером, – начал Мэтт, и брови Вальберга взлетели вверх, – Ну… еще эхм… кажется, Липтон и я неплохо ладили.
– Неплохо?! – возмущенный «Липтон» пулей метнулся к сидящему как на иголках приятелю.
– Мнэээааа… наверное, можно сказать, что я сблизился с Макдонафом, да. Ай! – последнее слово Мэтт произнес сдавленно, но отчетливо, почувствовав, что нахальные пальцы принялись теребить верхнюю пуговицу его джинсов. – Я все еще дружу с Макдонафом, – с нажимом выдал он в микрофон, шлепая по коварной руке. – А еще в тренировочном лагере я подружился с Россом МакКоллом, – усмехнулся Сэттл, вынул из кармана смятый носовой платок и набросил его на любопытный глазок камеры. – Мы и сейчас с ним иногда зависаем вместе, – шепотом добавил он, глядя, как одна за другой пуговицы его штанов сдают свои позиции. – Ты прекратишь или нет?
– Ни за что, пока не скажешь, «кто на свете всех милее», – улыбнулся агрессор.
– О, господи, – Мэтт закатил глаза, затем сполз на пол, ухватил Донни за затылок и притянул к себе. – Ты, – прошептал он прямо в приоткрытые губы приятеля. – Ты вообще один такой. Псих ненормальный.

Довольный Донни куснул его за нижнюю губу и по-пластунски отполз подальше от столика с ноутбуком, оставив Мэтта в одиночку бороться с именами собственными, падежами и знатной эрекцией.

– Вы имеете ввиду @ maccageezer? – повторил ведущий свой вопрос во второй раз, удивляясь, куда пропала видеокартинка, и почему вместо ответа интервьюируемый тяжело пыхтит.
– Да, – ответил Мэтт и сдернул платок с камеры.

Из кухни снова донеслось нечто, на сей раз чуть более похожее на пение. Полотенце, свалившееся с голой задницы Донни, так и осталось лежать на полу в гостиной рядом с его все еще мокрыми пиджаком и рубашкой.

@темы: Matthew Settle, РПС, Donnie Wahlberg, fanfiction

---

Интервью Мэтта Сэттла

[torchinca]

Blackskyradio провело серию интервью с участниками съемочной группы сериала "Братья по оружию". Это интервью Мэта Сэттла.

Часть 1/5 здесь.
Часть 2/5 здесь.
Часть 3/5 здесь.
Часть 4/5 здесь.
Часть 5/5 здесь.

Творчески переработанный перевод ибо качество звука речи реципиента было непередаваемо прекрасно.

Часть 1/5

Ведущий: Как заявлялось, как мы и обещали, Мэтью Сэттл на Black Sky Radio. Мэтт, как дела?

Мэтт Сэттл: Все хорошо. Рад быть с вами.

В: Я знаю, что у вас мало времени, вы участвуете во многих проектах, так что давайте сразу к делу. Процесс прослушивания, через который вы все прошли… Вы пришли, уже зная, что будете читать Спирса? Или вы собирались играть кого-то другого? Как вообще вам досталась роль Спирса?

М.С.: Я читал роли три–четыре. Уинтерса, капитана Льюиса Никсона, кажется еще Карвуда Липтона. На самом деле, это довольно смешная история. Помню, я готовил роль Уинтерса, зашел в комнату, где были другие ребята, а Стивен Спилберг бродил с камерой. Вы читаете, а он наставляет камеру вам в лицо, измеряет размеры лица, проверяет снимки в профиль. Помню, мы работали в паре с одним актером, весьма известным, и я подумал, что точно проиграю ему. А он страшно потел во время этого прослушивания. Тут мне пришло в голову, «ха, может я и не уступлю ему», и я почувствовал себя уверенно. И прошел. Они пригласили меня на следующий тур читать за Никсона. Так что я читал роль Никсона, потом они перезвонили, и я снова читал Никсона, но другие сцены. Одна из них была из «Бастони», «холодная сцена». И именно на этом третьем прослушивании в комнате был Том Хэнкс вместе с Тони То и кастинг директором. Я подготовил сцену, начал читать, а он меня остановил: «Нет, вы не Никсон». И я просто обомлел. Что делать? Я сидел целую ночь, готовил эту сцену, умираю хочу ее показать, так что «проваливай из моей системы». Мне сказали: «собираетесь показать нам как вы умеете изображать замерзшего человека?», и я не знаю уж почему, ответил: «если вы так хорошо умеете изображать замершего человека, давайте сделаем это вместе»… Как только я это сказал, пришла мысль, что все, приехали. А Том неожиданно ответил: «ОК, давайте», встал рядом со мной – в общем, делал практически все то же самое, что делал и я всю ночь до этого. Почему, собственно, я и вымотался. И мы прогнали ту бастонскую сцену. Кажется, это была сцена, когда Никсон искал свой VAT 69. Так или иначе, Том произносил свои реплики, и это было классно. Вот такое интересное прослушивание было у нас с Томом Хэнксом. Две секунды спустя после этого он сказал: «Знаете, я бы хотел, чтобы вы взяли Спирса. Мы еще не уверены, но возьмите материалы и обдумайте образ, а потом возвращайтесь и мы прослушаем сцену». Прямо будто вытолкал наружу, типа, бери и иди отсюда. Я, конечно, взял. Вроде бы, это была сцена с Блайтом. Та, где «ты должен принять то, что уже умер». Я вернулся, прочитал текст, честно говоря, практически не играя, так, без особого напряжения, просто немного серьезно. И все, щелк – вы свободны, приходите завтра. Я пришел на следующее прослушивание. Процесс отбора актеров был долгий, но вспоминая о нем, можно сказать, что это было хорошее время. Собственно это и есть история о том, как я получил роль Спирса.

В: Потрясающе. Мы говорим всем актерам, игравшим в сериале, мы не можем себе представить, кто бы мог сыграть каждую конкретную роль лучше. И вы не исключение. Я не могу себе представить, кто бы мог сыграть Спирса лучше вас.

М.С.: Это приятно слышать. Думаю, в большой степени в этом заслуга учебного лагеря и Дейла Дая, нашего инструктора, который возился с нами две недели. В учебном лагере установились отношения между нашими героями, это был важный момент вживания в героев, причем, таким образом, что оно изменяло даже систему взглядов. Я все еще зову ребят по именам героев. Майкла Кадлитца, например, зову «Быком» Рандельманом.

В.: Без сомнения, вы все вложили много сил в то шоу, которое можно считать лучшим в истории телевидения. Когда вы получили роль реально существующего человека, как вы готовились к съемкам. Конечно, вы читали книгу Эмброуза, но была ли у вас возможность общаться с самим капитаном Спирсом?

М.С.: Нет. До него невозможно было добраться. Вообще, он отдалился от всего процесса. Наверное, не был уверен в том, как воспримет аудитория то, что он, возможно, убил тех пленных и своего подчиненного. Надо сказать, в фильме это было сделано тактично. В процессе подготовки я читал книги – «Братья по оружию» и воспоминания солдат. И поскольку мне посчастливилось не сниматься в эпизоде «Куррахи», я попытался получить ответы другим путем. Ходил в музеи, поехал в Фой. Нашел то место в лесу. Там все еще сохранились окопы и воронки. Увидел то поле, через которое бежал Спирс, и которое, на самом деле гораздо шире того, что показано в сериале. Все это мне помогло что-то понять для себя, установить внутреннюю связь с событиями на поле боя, и ощутить всю глубину самопожертвования людей, отдавших свои жизни там. Все будто ожило для меня. И я очень счастлив, что смог сделать это.

Часть 2/5

В.: После того, как вы прочли книги и всю информацию о Спирсе, общались ли вы с его однополчанами? Его же перевели в роту Изи из роты Догз. Рассказывали ли вам истории, которые ходили о нем, использовали ли вы их или решали сами, каким был этот удивительный боец?

М.С.: Одним из самых лучших источников информации для меня был Дейл Дай, а он говорил со многими из них приватно. Некоторым повезло, как Донни Уолбергу, у которого была возможность разговаривать с Карвудом. Я ни с кем из них не общался до премьеры, но говорил с Дейлом Дайем. Помню, мы столкнулись с проблемой, я на него насел, чтобы мы, наконец, выяснили, что это за человек, в чем его суть; чтобы понять, кого же я, все-таки, играю. В общем, Дейл очень помог мне найти нужный тон, понять и принять моего героя.

В.: Раз уж вы заговорили о Дейле Дае, давайте вспомним тренировочный лагерь, его команду, которая обучала вас, ломала и создавала заново, превращая из актеров в солдат. Вам понравилось в лагере?

М.С.: Безусловно. Безусловно, понравилось. Мы бегали, глядели друг другу в лицо, расстраивались… я все еще помню наши попытки «атомного качания пресса». Руками себе не поможешь, держимся за своих соседей, и работаем синхронно, как одно целое, а если кто-то задерживается, то все – ничего не получается.

В.: А вы сидели рядом с «Быком» Рандельманном…
М.С. Да? (Далее следует смех и нечто совсем неразборчивое о том, кто, где и как должен сидеть, чтобы получилось.) Еще мы учились выполнять и отдавать приказы, патрулировать по ночам, как офицеры, мы учились ориентированию и чтению карт. Все, кто играли офицеров были должны выходить ночью и искать какие-то вещи в лесу. Мы бегали по пять–шесть миль в день и занимались физической подготовкой. Это было очень весело. Была одна самая паршивая ночь, когда мы должны были быть атакованы условными немцами, укрепились в одном доме, и в ту ночь было так холодно, что у меня замерзло просто все – каждая часть тела. Это ночь, правда, была просто жуткой. У нас были спальные мешки, но казалось, что в них было еще холоднее, чем без них. Спать было невозможно. Я и старался не спать и торчать снаружи. Не думаю, что в ту ночь вообще кто-то уснул. Но это был исключительный опыт, и мне понравилось.

В.: Некоторые актеры говорили, что они были в плохой форме и были худшими бойцами в лагере, что они чувствовали себя балластом. Как бы вы определили свои физические кондиции? Вы были среди лучших, как Мадио или среди худших, как Декстер Флетчер?

М.С.: Думаю, что тогда я был в своей лучшей физической форме. Так что работать в лагере было весело. Мне все это было не так уж и тяжело, так что я получал удовольствие. Самым трудным моментом было то, что один актер-член роты Изи, не будем называть его имя, пил… (А вот дальше я затрудняюсь сказать, что там такое было. То ли он снотворное пил, а потом вставал с трудом, то ли что-то по утрам принимал, но все были недовольны.) Каждое утро нам приходилось с этим сталкиваться. Но вообще, было весело.

В.: И вы не скажете десять лет спустя, кто это был?
М.С.: Нет.

В.: Это, наверное, Нил Макдонаф.
М.С.: Нет, не он.

В.: У нас была отличная беседа с Макдонафом… Вы участвовали в загулах в тренировочном лагере, о которых мы слышали? Может, над вами подшучивали?
М.С.: В моем отделении мы все были сконцентрированы на задаче. Были несколько важных товарищей в лагере, которые этим занимались, но от нас требовалась искренность, сосредоточенность, в общем, я особо не гулял там.

В.: Я так понял, что те, кто играл офицеров, как вы, Донни Уолберг, Нил Макдонаф и особенно Швиммер, не сильно развлекались. Но по той или иной причине все вы побывали в том самом баре, в котором подрался Мадио. Вы были там в тот вечер?
М.С.: Нет, меня там не было. Но я слышал, что Мадио подрался. Прямо как Тайсон. Знаете, иногда мы там выпивали, ну, поколачивали друг друга по плечу…

В.: А у вас сохранились ваши армейские ботинки?
М.С.: Вообще-то нет. Мы с Бейли их сожгли. Уж не знаю, что на нас нашло, но когда все закончилось, мы их поставили, облили бензином и сожгли. Стояли и смотрели, как они горят ясным пламенем. Это было нечто вроде наития, какой-то глубинный акт.

В.: Росс Оуэн – продюсер всей этой серии интервью. Интервью мы делаем уже полтора года. Вы сейчас как бы вершина всего, что мы сделали за это время. Не знаю, сколько человек в итоге мы соберем на круглый стол 7 декабря, но мне кажется, что вы дали согласие, так?
М.С.: Конечно. Будет здорово увидеться со всеми. К сожалению, мой график не позволил мне посетить реюнион в прошлом году. Так что будет прекрасно встретиться за круглым столом.

В.: Это должно быть очень весело. Росс только что напомнил мне, что Вэбстер уже рассказывал о том, что вы сожгли ботинки. Видимо, моя память дела сбой. Скажите, а что вы сохранили из вещей со съемок?
М.С.: Шлем, куртку, капитанские нашивки, рубашку.

В.: Никто не сказал, что ушел с площадки, как стоял, только без оружия.
М.С.: Ха-ха. Было бы неплохо. Хотел бы я иметь пистолет в своей коллекции. Но, увы.

Часть 3/5

В.: Вы провели много времени с Дейлом Даем и другими членами его команды в тренировочном лагере. Вы лично пародировали кого-либо из них? Мы тут слышали несколько вариантов от других.
М.С.: Я могу изобразить одного из них.

В.: Ага, давайте, послушаем. Обожаю этого парня (Арли?).
М.С.: (Изображает громко кричащего чувака, возможно, запевалы, который на бегу кидает первую строчку песни. Иначе мне не объяснить следующую реплику ведущего.). Он мне нравился. Я бы его даже записал, а когда мы закончили занятия в лагере, прокручивал бы это, снова и снова. Довольно весело.

В.: А я только что крутил в эфире кавер Джонни Кэша, который играется в начале всего фильма. Удивительно.
М.С.: Фантастика

В.: Хорошо. С кем вы сблизились в тренировочном лагере? Может, вы были с кем-то знакомы до этого?
М.С.: Я был довольно близок с Вебстером, я… Кажется, Липтон и я довольно хорошо ладили. И во время сцен, и потом тоже. С Макдонафом у нас сложились приятельские отношения. Наверное, можно сказать, что я сблизился с Макдонафом, да.

В.: А сейчас вы с ними все еще близки?
М.С.: Конечно. Я все еще дружу с Макдонафом. И да, один из тех, с кем я подружился в тренировочном лагере, был Росс МакКолл.

В.: Maccageezer? Я читаю его на твиттере.
М.С.: Да.

В.: И когда же вы собирались в последний раз на большое барбекью?
М.С.: Пять лет назад, четыре года назад. Каждый раз, когда что-то такое намечается, я работаю. Так происходит последние годы. У меня шоу, так что все немного сложно.

В.: Может, стоит иногда прикидываться чуть-чуть ленивым и не работать так много?
М.С.: (Смеется, и дальше идет что-то неразборчивое про этот и последующий сезон, видимо, «Сплетницы».)

В.: Ух, ты. Здорово. А теперь поговорим о сьемках нашего сериала. Какие сцены вам нравилось снимать больше всего?
М.С.: Мне очень понравился Фой. Пожалуй, это моя самая любимая сцена.

В.: Это мой самый любимый момент со Спирсом. Вы пробежали сквозь город, вернулись назад и все стояли и смотрели на вас.
М.С.: Еще сцена, когда я застал молодого офицера… великолепный актер, как там его имя… а, да, Том Харди. Смешная была сцена. Еще понравилась сцена в лесу, когда я прохожу мимо солдат, которые говорят о Спирсе. Какой он легендарный и страшный, и тут я такой подхожу и предлагаю им сигареты. Тоже забавная сцена.

В.: Вот почему я хихикал чуть раньше. Росс прислал мне сообщение, что если вы предложите мне сигарету, мне лучше отказаться.
М.С.: Ха-ха.

В.: Вернемся на минутку к мародерству. В Википедии мы читаем, что жена Спирса, которая узнала, что ее первый муж не погиб, а попал в плен, оставила себе все трофеи, которые Спирс ей прислал.
М.С.: Правильно. Такое у меня сложилось впечатление. И когда я наконец встретился со Спирсом, он производил впечатление тихого, спокойного и терпеливого человека.

В.: А когда вы смогли с ним встретиться? На премьере или позже, когда сериал уже стартовал?
М.С.: Я встретился с ним на премьере в Нормандии, и еще раз коротко в Париже, перед тем, как мы отправились в Нормандию. Я сидел рядом с ним и еще одним его однополчанином и наблюдал, как они вдвоем смотрят на сцены высадки на экране. А я сидел и наблюдал за ними и не мог ничего с собой поделать. Наблюдал, как они просматривают свою жизнь, которая разворачивается на экране. Это было очень интересно. Трогательно.

В.: Наверное, это было очень сильно?
М.С.: Очень сильно, да. Они все прыгали из тех самолетов, ничего не видели сквозь облака, не зная, что ждет их впереди. Уверен, что для них зрелище на экране тоже было сильным. Потом у нас был короткий разговор. Короткий, потому что Спирс не был настроен на длинные беседы о чем-то более глубоком, чем погода. Я видел одного ветерана, который к нему подошел, и он спросил «с какой войны?». Уж не знаю, притворялся он, что не помнит, или нет… Не уверен. Мы были на реюноне в Аризоне, и нас со Скоттом Граймзом и, кажется, Майклом Кадлтцем, пригласили к нему. Он был очень приятным человеком. Мы пили с кофе с ним и его женой. Не помню, третьей или четвертой. Это был чудесный короткий визит, очень сердечный. Помню, что Скотт Граймз мне еще сказал спасибо что я затащил его туда.

В.: Еще бы. Это честь для любого, встретиться с таким героем. А вы проделали потрясающую работу, изображая его… Только что получил сообщение из чата, что Джимми Мадио передает привет. Наверное, из твиттера.
М.С.: Ха-ха, хорошо.

В.: А какая серия у вас самая любимая?
М.С.: Мне нравится последняя серия, смена настроения, война окончена. Мы просто это чувствовали, и я просто в это верил. Том Хэнкс и другие смогли как-то пробудить этот общий порыв. Они смогли сделать так, что мы почувствовали реальность войны. Да, последняя серия самая любимая. Еще эпизод, когда нашли лагерь. Очень сильный. Все казалось таким реальным.

Часть 4/5

В.: Изменилось ли ваше восприятие войны после того, как вы сыграли капитана Спирса?
М.С.: У меня был дядя, который воевал в Нормандии. Он до сих пор жив. Он был во втором эшелоне в «День Д». На Омаха Бич. И еще один дядя участвовал в той войне и погиб. Отец был слишком молод, но он попал на Корейскую войну. Я вырос на военных фильмах, которые смотрел с отцом и дядей. Проблема военных фильмов с тем же Джоном Уэйном в том, что война в них показана совсем не такой, какой она была на самом деле. Я думаю, что работа над «Братьями по оружию», исследования, чтение источников, посещение тех мест, где шли бои, определенно изменили мое восприятие войны. От абстрактных идей к реальности. Вы можете себе представить, например, Бастонь, вас не могут сменить, вы не знаете, когда будете есть в следующий раз, над головой летают снаряды, адская погода. И все, что вы можете сделать – это продолжать действовать с высоко поднятой головой. В общем, во время наших тренировок и съемок мне раскрылось столько разных моментов, которые я себе и представить не мог, и мое уважение к тем людям просто безмерно. Мой дядя, который погиб с честью, был героем, и я бы хотел быть похожим на него. Да, я вынес много из этого фильма. И прежде всего, что война – это то, чего следует избегать любой ценой.

В.: Мой дядя тоже был во втором эшелоне на Омаха Бич. Он командовал танком.
М.С.: Правда?

В.:Он отвоевал шесть месяцев, пока в его танк не попал снаряд. Его ранило куском шрапнели в горло, и он провалялся в госпитале полтора года. Ему сказали, что если он хоть раз громко закричит, то потеряет голос навсегда. И он сделал самую верную вещь в мире, вернулся домой и стал тренером по бейсболу.
М.С.: Ха-ха.

В.: И он проработал в своем родном городе очень долго, был там лучшим детским тренером по бейсболу. Его скамейка была самая тихая. Он просто произносил имя игрока и показывал жестом, что нужно делать. Это было потрясающе. Мне как-то посчастливилось играть с ним одним летом, и это было прекрасно…
Изменила ли работа над сериалом «Братья по оружию» ваш подход к ролям или вашу карьеру после него?

М.С.: Не всегда так везет, не всегда для вас организовывают тренировочный лагерь, чтобы вы могли вжиться в роль. Для меня это было очень здорово иметь возможность установить то, что я называю «отношениями» с героем. Сейчас, когда я работаю над ролью, я стараюсь представить себе историю персонажа. То, что случилось с ним до событий, описанных в сценарии. Какова его система ценностей, возможно, как он движется физически. То есть, можно сказать, да, я изменил подход после работы над сериалом «Братья по оружию». И в положительную сторону.

В.: Когда вы работали со Спилбергом и Хэнксом над этим десятисерийным проектом, думали ли вы о том, что он окажется настолько популярным?
М.С.: Я не думал о нем именно в таких терминах. Я снимался еще в одном мини-сериале Спилберга – Into the West – и вот он-то точно получил меньше внимания, чем заслуживает. А про «Братья по оружию» можно сказать, что тогда я даже не думал об этом. Просто я попал в «струю», в отличную команду, и мне нравилось с ней работать.

В.: По поводу «струи», кажется, вы все еще в мейн-стриме.
М.С.: Ну, да.

В.: Похоже, с тех пор у вас и не было времени, когда вы не снимались… Я понимаю, что мы уже тут говорим целый час, но у меня есть еще один вопрос, подводящий итог всему интервью. Как бы вы описали в нескольких словах человека из роты Изи?
М.С.: Бесстрашный, героический, смелый, обычный человек в необычных обстоятельствах, выполняющих то, о чем их попросила страна. Я очень счастлив, что смог сыграть одного из них. Для меня, для моей семьи это была честь. Это до сих пор яркая звезда в моей карьере. И всегда будет.

В.: Прекрасно. Замечательный ответ… Вы работаете над этим шоу, которое оказалось таким популярным. Как там «Сплетница»?
М.С.: Отлично. Шоу, действительно, стало популярным за границей. Забавно. Шоу смотрит такое большое количество людей, и это очень интересно. Для меня же это вообще подарок, расписание не очень плотное, я могу себе позволить участвовать в благотворительных мероприятиях. Например, в эти выходные я участвовал в Project Sunshine.

В.: Расскажите об этом проекте. Может, кто-то заинтересуется и присоединится.
М.С.: Это неприбыльная организация. Она связана с сотней больниц по США и собирает волонтеров, которые готовы проводить время с семьями больных детей и с самими детьми. Например, на прошлой неделе мы посещали больницу в Бронксе и просто общались с детьми. Мы не знали об их диагнозах, в отличие от их родителей, докторов, медсестер и других. Поэтому наше отношение к ним было не как к больным. Мы просто пришли к ним и принесли немного свежей энергии. Читали, играли, разговаривали. Это их очень подбадривает. Кстати, это удивительный опыт. Я чувствовал, что получаю больше, чем даю. После такого задумываешься над жизнью и любишь ее больше, понимаешь важность некоторых моментов. Вот, собственно, что мы делаем.

В.: Потрясающе. Я и понятия не имел о таком. И вы говорите, что не знаете, что с детьми, просто играете с ними?
М.С.: Да, не знаем. Думаю, наше незнание им тоже помогает. На какую-то секунду они могут забыть о своих проблемах, пусть даже притвориться, что никаких проблем нет. Это очень стоящая идея.

В.: Я могу только представить, насколько приятно и освежающе вы действуете на них. Просто приходите и радуетесь вместе с ними.
М.С.: Ну, да. Мы же не их мамы, которые всегда смотрят и знают. И это понятно.

В.: Мне тут подсказывает Росс Оуэн, что вы только что снялись в фильме Happy and Bleeding.
М.С.: Да. Это маленький фильм, можно сказать, микробюджетный. Режиссер Крисиан Чарльз. С Катей Уинтерс, и Шарлоттой Рей, и еще двумя ребятами, которые раньше не играли вообще. Могу сказать, что сниматься было весело.

В.: И когда фильм будет готов?
М.С.: Думаю, через пять–шесть месяцев.

В.: Круто. Где ваши фаны могут найти вас? Вы есть в твиттере?
М.С.: Да, я есть в твиттере @matt_settle. До сих пор не верифицирован, не знаю, почему, но это я. Вот вчера был на концерте, сегодня вечером выложу фотографии.

В.: Здорово. Завтра утром гляну.

Часть 5/5

В.: Росс был настолько любезен, что слушал нас в течение всего интервью, периодически напоминая о себе. Росс, ты еще здесь?
Росс Оуэн: Конечно я здесь. Как дела?
М.С.: Отлично. Как у вас?
Р.О.: Прекрасно. Спасибо, что пришли. Этого стоило ждать.
М.С.: Спасибо вам за то, что пригласили. Я уже говорил, что это настоящая звезда моей карьеры.

Р..О.: Один из актеров, который у нас побывал – Росс МакКолл. И у нас в запасе теперь есть история о том, как вы двое снимали одну квартиру.
М.С.: Да, было дело.

Р.О.: И он упоминал о том, какое странное впечатление произвело видео с клипом Queen.
М.С.: Ха-ха-ха. Ну, это было что-то типа свидания с девушками. И да, это было смешно.

Р.О.: Росс сказал, что это оказалось еще интереснее тем, что запись у вас была еще до того, как вы узнали, что он снимался в том видео.
М.С.: У меня было много записей Queen. Вообще музыки. На CD и других носителях. Кажется, это была DoubleVHS пленка с песнями Queen, среди которых была и Miracle с Россом. Прекрасная песня, отличное видео. Наверное, Росс сможет рассказать об этом более подробно. Я не могу вспомнить, как это я вообще сумел узнать его. Надо поговорить с ним об этом.

Р.О.: Думаю, во время круглого стола мы все выясним. Вас упоминали в дневнике Рона Ливингстона. Помните эпизод на таможне? Помните, что вы сказали?
М.С.: Нет, не помню.

Р.О.: Вы сказали: «Он не знал, что камера снимает».
М.С.: Момент был такой напряженный. У Эйона Бэйли и у меня было что-то не в порядке с бумагами, с визами, я прямо взмок. Мы сидели, кто-то куда-то звонил.

Р.О.: Прежде чем я исчезну и оставлю вас в покое, мне нужно задать вопрос, который все задают. Имел ли место, на самом деле тот эпизод со Спирсом, сигаретами и пленными немцами? Вы не смогли это выяснить?
М.С.: Ветераны говорили, очень похоже, что это таки произошло. Но, честно говоря, я не думаю, что это сделал только Спирс. Я думаю, что это случалось сплошь и рядом, с обеих сторон. Канадцы, немцы, британцы. Линия фронта и направление ударов менялось так часто, что пленные легко могли снова превратиться во врагов… Я говорил с французами, и они рассказывали, что ситуация менялась очень быстро. И если приходилось наступать, вы не могли просто оставить пленных у себя в тылу. Так что, думаю, это происходило очень часто. И скорее всего, в случае со Спирсом так и было.

The End

@темы: перевод, Matthew Settle, сериал, audio, Ronald Speirs

---

[doctor Riana Vi]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

фик: "Просто у меня такая роль"

[doctor Riana Vi]

Название: Просто у меня такая роль
Автор: Виктория Доран
Пейринг: Рон Ливингстон/Дэмиан Льюис
Рейтинг: PG-13?
Предупреждение: РПС с актерами фильма "Братья по оружию". стеб))

- Дом Геринга, сцена пятая, дубль четвертый.
- Мотор!
Машина вновь резво скачет по ухабам, старательно нарытым ассистентами режиссера час назад, и тебе кажется, что Рон вот-вот вывалится и укатится в кусты. Но Ливингстону, как любому поддатому, везет - бутылка в его руках должна быть наполнена водой, но ты сам видел, как Сэттл, гнусно хихикая, наливал в нее вискарь. Конечно, Рон не подал и виду. Он же капитан, в конце концов.
- Стоп! Очень хорошо, - наконец, командует режиссер. - Пятнадцать минут перерыва и продолжаем.
Тебя просят освободить доступ к рулю и отгоняют машину в сторону, где снуют члены съемочной группы, готовясь каждый к своему эпизоду. Ливингстон остается сидеть, как был, объявив себя временно недвижимостью.
- С тебя хватит, а то сопьешся, - говоришь ты, загружаясь обратно на водительское место и отнимая бутылку "шампанского".
Рон, задрав бровь, с непередаваемой ухмылкой смотрит на тебя, пока ты делаешь приличный глоток.
- Я тут подумал, - говорит он, когда бутыль снова оказывается у него. - Не проучить ли этого засранца.
- Мэта? - ты смеешься. - Да перестань, он просто шутит.
- Нихрена себе шуточки. В прошлый раз он подлил мне уксус. Если бы камера стояла ближе, я бы заплевал оператора.
Бутылка булькает, опустошаясь, и звякает, приземляясь рядом с джипом.
- Радуйся, что не ты играешь Липтона, - ты откидываешься на спинку сиденья и подставляешь лицо солнечным лучам, прикрыв глаза.
- Если бы мне поменяли форму на два размера меньше, я бы не стал терперь и играть в ней, как Уолберг, - он повторяет твою позу, вытянув ноги еще дальше на капоте.
- Правда, на следующий день у Сэттла в кадре взорвалась сигарета, потому что кто-то подсыпал в табак пороха от петарды... - добавляешь ты, стараясь не улыбаться, а Рон хохочет в голос.
- Черт, наверное у меня был выходной, я этого не видел!
- Просто у Мэта такая роль, - оправдываешься ты за Сэттла.
- Какая еще? - фыркает Ливингстон.
- Ну, непростая. Ему нужно как-то отвлекаться.
- Непростая? - переспрашивает Рон, спуская ноги на пол машины. - Чего там непростого? Натянул каску по ноздри и состроил рожу кирпичом - вот и вся роль! Я тоже так могу, особенно с похмелья.
- Ну, твой-то герой в этом точно профи, - подначиваешь ты, все же улыбаясь.
И тут же получаешь щелбан, отчего распахиваешь глаза, чтобы не упасть.
- Эй!
- Иди-ка за мной, щас я тебе покажу, в чем мой герой профи!
Неудержимым ветром по имени Рон тебя заносит подальше от съемочной группы, в хорошие такие, густые кусты, и тут же чужие губы прижимаются к твоим, наступая и требуя капитуляции.
- Надо все-таки сказать Сэттлу, чтобы не подливал тебе больше виски, - бормочешь ты, пока Рон прикусывает мочку твоего уха. - Оно на тебя плохо действует.
- Отлично действует, - возражает он, в доказательство прижимаясь к тебе. - Пожалуй, наваляю ему позже.
- А как же уксус? - выдыхаешь ты, силясь не стонать.
- К черту уксус, - шипит Рон, расправляясь с твоей рубашкой. - И к черту Сэттла. Еще раз заговоришь о нем - сделаю с тобой что-то очень плохое.
- Обещаешь? - усмехаешься ты, запуская пальцы за пояс его брюк.
- Слово офицера, - ехидно отвечает Рон, и вы замолкаете.

Гример долго недоумевает, каким образом китель Никсона из капитанского за несколько минут превратился в лейтенантский, а тебе в мыслях надолго запомнится одна посеребрёная планка, втоптанная в землю под кустами. Лениво развалившись в именном кресле, ты наблюдаешь за Роном, пробегающим мимо тебя из одного конца площадки в другой с какой-то подозрительной емкостью.
- Эй, твой трейлер в другой стороне, - бросаешь ты ему в спину.
- Я знаю! - Рон замедляется, оборачиваясь и заговорщически подмигивая. - Там трейлер нашего шутника.
- О, нет. Ты все-таки решил... - ты зеваешь. - Не хочу знать, что в канистре.
- Спирт, мой рыжеволосый друг. Чистейший медицинский спирт.
- Ты не лучше Сэттла, - качаешь головой, улыбаясь.
Ливингстон невинно пожимает плечами.
- Просто у меня такая роль.
- Какая? Пакостить?
- Нет. Добывать спиртное

@темы: РПС, Ron Livingston, Damian Lewis, fanfiction

---

[doctor Riana Vi]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

фик: "Двадцать минут"

[doctor Riana Vi]

Автор: Виктория Доран
Название: Двадцать минут
Пейринг: Никсон/Уинтерс
Рейтинг: PG
Жанр: окопная романтика

- Липтон, что это вы там делаете?
- Роем окопы, сэр.
- Приступ трудоголизма?
- Просто очень холодно, сэр. И еще последним артобстрелом разнесло несколько окопов по левому флагу. Восстанавливаем, так сказать.
- Тогда ройте глубже. Вон в том будет сидеть лейтенант Дайк.
Под тихое хрюканье солдаты продолжают копать. От их тел распространяется жар, в котором еще на подлете тают снежинки. Все, о чем можно думать в этом проклятом лесу, это холод. Бойцам приходится совершенствоваться в окопном деле между бомбежками, чтобы просто не замерзнуть насмерть.
- П-примерз?
Сзади бесшумно появляется Уинтерс, чья бледная кожа кажется вовсе прозрачной от мороза. Он с головой закутан в одеяло цвета хаки, из-под импровизированного капюшона торчит рыжий вихор.
- Не могу стоять, когда другие работают, - стучишь ты зубами, чувствуя, как холод пробирает до печенок. - Пойду, полежу.
К твоему окопу ведет наглухо засыпанная снегом тропинка: ты стараешься покидать свою нору как можно реже, если только до кустиков и обратно. Как разведчик ты был бы куда полезнее в штабе, чем через поле от врага, когда и разведывать нечего - вот он, родимый, долбит по вам из орудий через час-полтора, но Синк, очевидно, считал по-другому.
- Велком, - киваешь головой Дику, который отчего-то поплелся за тобой.
Забившись, как огурцы в банку, в окоп, вы некоторое время сидите почти в идентичных позах, скрестив все существующие конечности и вжав головы в плечи. В темноте под брезентом, где лишь одна щелочка пропускает свет и воздух, ты немного согреваешься и лезешь за благословенной фляжкой. Не услышав после пары глотков недовольного шипения сбоку, ты смотришь на Уинтерса и с ужасом видишь, что он в полуобморочном состоянии.
- Эй, Дик! Ты чего?!
- Ззз... ззз...
- Замерз?
- Ддда.
- Сколько ты пробыл на морозе без отдыха? Отвечай, мать твою!
Пока ты разгибаешь его одеревенелые руки, чтобы растереть их алкоголем и хоть немного согреть, Уинтерс строчит что-то невнятное, как неисправный пулемет. Спустя пару минут, расправившись с его руками, принимаешься за ноги, мысленно благословляя свою лень - сегодня утром было влом шевелиться и одевать еще одни носки, поэтому они, сухие и теплые, лежали в твоем вещмешке.
- Глупо, это было очень глупо, Дик! Ты руководишь еще парой десятков таких же замерзших людей, которые надеятся только на тебя. Подумай, если на твое место встанет Дайк - они все покойники!
- Хххолодно, - только и выдыхает Уинтерс, все еще сидя в скрюченном состоянии.
- Иди сюда.
Ты обнимаешь своего майора со всей силы, стараясь прижаться к нему максимально плотно, ведь единственная по-настоящему теплая вещь в этой яме - ты. Накрыв вас обоих одеялом, ты трясущимися от холода и волнения руками расстегиваешь свой китель, потом то же делаешь с его. Промерзшая, задубевшая одежда не способствует согреванию.
Устроив его голову у себя на плече так, что его ледяной нос утыкается тебе в шею, ты, согрев свои руки дыханием, запускаешь кисти под его одежду. Уинтерс вздрагивает и выдыхает тебе в шею, отчего по коже начинают толпами бегать мурашки.
- Не бойся, я тебя согрею.
В тесной, темной и холодной яме постепенно теплеет и даже диковы ноги, переплетенные с твоими, кажутся уже не такими леденющими. Сколько минут у вас есть? Чтобы вот так лежать в тишине, пока вас никто не трогает, пока солдаты заняты рытьем окопов, а начальство строит свои великие планы в уютном штабе, где есть нормальная постель и зимняя одежда.
Дай Бог пролежать хоть полчасика.
Руки Уинтерса ненавязчиво пробираются под твой китель, устраиваясь там как у себя дома. Ты улыбаешься и чуть поворачиваешь голову, касаясь губами краешка его изящной брови. Вы никогда никому не признаетесь, даже друг другу, что на самом деле скрывается за всеми этими нежностями. Да и зачем, вы же и без слов все понимаете...
- Разбуди меня через двадцать минут, - шепчет Дик тебе на ухо, совершенно случайно задевая его губами.
- Ммм, двадцать минут, - довольно тянешь ты. - Целая вечность.

@темы: Lewis Nixon, Richard Winters, fanfiction

---

[doctor Riana Vi]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Капрал Форрест Гут

[torchinca]

Капрал Форрест Гут (6 февраля 1921 - 9 августа 2009) был единственным человеком, с которым Рональд Спирс переписывался с 1945 по 2006 г. Форрест Гут был одним из трех человек, которые подтолкнули Эмброуза написать книгу о роте Изи. Форрест Гут был в роте с самого Токкоа, не получил ни одного ранения, был великолепным механиком, добрым человеком и хорошим товарищем. В фильм "Band of Brothers" Форрест Гут не попал.

+5

По ссылке информация о Форресте Гуте и еще фотографии.

@темы: фотографии, history, real!Easy, Forrest Guth

---

Дон Маларки

[Paula]

Ну раз объявили праздники с 29-го, значит сегодня и начнем Найдено вчера "случайно". Ну как случайно, искала одно, нашла это. Чудесное видео-слайд-шоу про Дона Маларки, с кучей его разных фотографий. Очень приятное.

ПС: Вчера Билл Гуарнере передавал всем привет и спасибо за поздравления

@темы: видео, real!Easy, William 'Wild Bill' Guarnere, Donald Malarkey

---

[Meggy Brik]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

С днем рождения, Билл!

[Easy Company]

Сегодня день рождения штаб-сержанта роты "Изи" Уильяма Гуарнере, "Дикого Билла".
Ему исполняется 89 лет! Дай Бог ему здоровья и любящих людей рядом!

+12

Уильям Гуарнере родился 28 апреля 1923 года в Южной Филадельфии, Пенсильвания, и был самым младшим из 10-ти детей Джозефа и Августы Гуарнере. Благодаря матери, которая сказала, что ему 17 лет (на самом деле было 15), его приняли на службу в армию и три лета он провел в тренировочном лагере. По его окончании Билл стал бы офицером вооруженных сил США, но программу прикрыли из-за надвигающейся в Европе войны, ему не хватило одного года до офицерского звания.
После нападения на Перл-Харбор он бросил школу, за 6 месяцев до ее окончания, и ушел работать на завод, производивший танки для фронта. Чуть позже перевелся в ночную смену, вернулся в школу и получил диплом об окончании. Благодаря работе у Билла было освобождение от военной службы, но он им не воспользовался и в летом 1942 года пошел добровольцем в парашютные войска и приступил к тренировкам в лагере Таккоа.
Вместе с ротой "Изи" он десантировался в Нормандии в День-Д - 6 июня 1944 года. Уильям Гуарнере был тяжело ранен и потерял правую ногу, когда пытался помочь своему другу Джо Тою, который не мог передвигаться, т.к. лишился правой ноги. На этом война для сержанта закончилась, он вернулся в Штаты в марте 1945 года.
Уильям Гуарнене был награжден Серебрянной звездой, двумя Бронзовыми звездами и двумя Пурпурными Сердцами, а так же еще несколькими наградами.
Он до сих пор живет в Южной Филадельфии, где вместе со своей женой вырастил двоих детей Джина и Билла младшего. Свою жену Фрэнни он встретил в родном городе когда ей было 13, а ему 16. Они поженились после его возвращения с войны. Фрэнни умерла в 1997 году.
В сериале роль Дикого Билла сыграл великолепный Фрэнк Хъюз.
Подробнее о Уильяме Гуарнере можно прочитать в Википедии и на его сайте.

ПС: Вики пишет, что Билл родился в 1923 году, тогда как на сайте указан 22-й. Так что возможно в этом году у него юбилей

запись создана: 28.04.2012 в 01:13

@темы: фотографии, history, real!Easy, William 'Wild Bill' Guarnere

---

не за горами 9 мая:)

[Easy Company]

Дорогие друзья!
Приближается дорогой для всех нас праздник - 9 мая. Мы не планируем больших "официальных мероприятий" по этому поводу, но все же хотели бы предложить вам отметить его всем вместе в нашем маленьком общем доме. Поэтому, если вы захотите что-то написать, нарисовать, сделать клип, перевести или найти интересную информацию - это будет чудесным подарком всем нам.
Давайте сделаем себе праздник!

UPD: в связи с поступившими предложениями, праздничная "неделя" объявляется с 29 апреля, именно тогда началась череда частичных капитуляций крупнейших соединений, остававшихся у Третьего Рейха. Так что если у вас уже есть чем праздновать, самое время покопаться в закромах

запись создана: 26.04.2012 в 18:18

@темы: организационное